Половые/гендерные различия в мозге НЕ незначительны
Недавно, в 2021 году, были опубликованы результаты масштабного синтеза от Лиз Элиот и ее коллег. Они охватили огромное количество исследований половых различий головного мозга, уделяя особое внимание метаанализам и просто крупным работам. Их статья имеет говорящее название, начинающееся со слов «отбросим диморфизм».
Казалось бы, результаты должны нас обрадовать, мы ведь сами часто развеиваем мифы, связанные с половыми различиями в мозге. Да и Лиз Элиот уважаемая крупная исследовательница, у нас неоднократно публиковались статьи о ее работах. Однако мы не стали писать об этой работе (которая, между прочим, была доступна онлайн еще в феврале). При всем уважении, нам кажется, что Элиот и некоторые другие западные исследователи иногда заходят в борьбе с нейросексизмом слишком далеко, начиная придумывать хитрые способы, чтобы отрицать уже действительно существующие различия.
Сейчас мы расскажем вам не о самой работе Лиз Элиот с коллегами, а о довольно взвешенном комментарии к ней от других исследователей. С этим комментарием мы согласны в большей степени, нежели со статьей Eliot et al. (2021).
Казалось бы, результаты должны нас обрадовать, мы ведь сами часто развеиваем мифы, связанные с половыми различиями в мозге. Да и Лиз Элиот уважаемая крупная исследовательница, у нас неоднократно публиковались статьи о ее работах. Однако мы не стали писать об этой работе (которая, между прочим, была доступна онлайн еще в феврале). При всем уважении, нам кажется, что Элиот и некоторые другие западные исследователи иногда заходят в борьбе с нейросексизмом слишком далеко, начиная придумывать хитрые способы, чтобы отрицать уже действительно существующие различия.
Сейчас мы расскажем вам не о самой работе Лиз Элиот с коллегами, а о довольно взвешенном комментарии к ней от других исследователей. С этим комментарием мы согласны в большей степени, нежели со статьей Eliot et al. (2021).
ПЕРЕВОД
В данном комментарии к обзору Eliot et al. (2021) мы [здесь и далее под «мы» подразумеваются авторы комментария, а не команда Equality — прим. EQ] полностью согласны с отказом от концепции “полового диморфизма” в его крайней бинарной форме. Однако, мы подвергаем критике позицию авторов и приводим доводы, что половые/гендерные различия головного мозга далеки от того чтобы быть “незначительными” или “вряд ли имеющими значение”. Наши ключевые аргументы базируются на важности малых эффектов, которые могут иметь значительные последствия для поведения, а также на некоторых небинарных факторах, имеющих отношение к полу/гендеру, которые могут объяснить индивидуальные различия сильнее, чем половые различия сами по себе. Мы пришли к выводу, что биопсихосоциальный подход - ключ к пониманию половых/гендерных различий в мозге.
В своем обзоре Eliot et al. (2021) убеждают “отбросить” представление о том, что человеческий мозг является “диморфным по признаку пола”, и что мозг, как целое, не может быть полностью мужским или женским. Авторы не первые, кто поднимает этот вопрос, но первые, кто систематически рассмотрел большой объем литературы и данных на эту тематику. Как и большинство исследователей, мы согласны с отказом от концепции “полового диморфизма” в его крайней бинарной форме. Однако авторы идут дальше и утверждают, что в общем половые/гендерные различия мозга (то, чем мужчины и женщины в среднем различаются) являются “незначительными”, “мелкими”, “очень слабыми” или “вряд ли имеющими значение”. Эта диаметрально противоположная позиция тоже является крайностью и “выплескивает воду вместе с ребенком”, а именно игнорирует тот факт, что некоторые половые/гендерные различия все-таки существуют и не являются незначительными, но в то же самое время не являются они и “половым диморфизмом”.
В данном комментарии к обзору Eliot et al. (2021) мы [здесь и далее под «мы» подразумеваются авторы комментария, а не команда Equality — прим. EQ] полностью согласны с отказом от концепции “полового диморфизма” в его крайней бинарной форме. Однако, мы подвергаем критике позицию авторов и приводим доводы, что половые/гендерные различия головного мозга далеки от того чтобы быть “незначительными” или “вряд ли имеющими значение”. Наши ключевые аргументы базируются на важности малых эффектов, которые могут иметь значительные последствия для поведения, а также на некоторых небинарных факторах, имеющих отношение к полу/гендеру, которые могут объяснить индивидуальные различия сильнее, чем половые различия сами по себе. Мы пришли к выводу, что биопсихосоциальный подход - ключ к пониманию половых/гендерных различий в мозге.
В своем обзоре Eliot et al. (2021) убеждают “отбросить” представление о том, что человеческий мозг является “диморфным по признаку пола”, и что мозг, как целое, не может быть полностью мужским или женским. Авторы не первые, кто поднимает этот вопрос, но первые, кто систематически рассмотрел большой объем литературы и данных на эту тематику. Как и большинство исследователей, мы согласны с отказом от концепции “полового диморфизма” в его крайней бинарной форме. Однако авторы идут дальше и утверждают, что в общем половые/гендерные различия мозга (то, чем мужчины и женщины в среднем различаются) являются “незначительными”, “мелкими”, “очень слабыми” или “вряд ли имеющими значение”. Эта диаметрально противоположная позиция тоже является крайностью и “выплескивает воду вместе с ребенком”, а именно игнорирует тот факт, что некоторые половые/гендерные различия все-таки существуют и не являются незначительными, но в то же самое время не являются они и “половым диморфизмом”.
1. Важность сбалансированных формулировок.
Авторы справедливо отмечают, что осторожное использование терминов в науке чрезвычайно важно, например “диморфизм” и “различие”.
Недавно мы развенчали еще один миф, согласно которому половые/гендерные различия в специализации полушарий мозга объясняют половые/гендерные различия в когнитивных способностях (Hirnstein et al., 2019). В этом систематическом обзоре обнаружена меньшая латерализация * у мужчин [на самом деле большая, тут у авторов, видимо, опечатка — прим. EQ], но размер эффекта был настолько мал (d=0.05-0.15), что маловероятно, что это как-то влияет на половые/гендерные различия в вербальных и пространственных способностях.
В работе Hiscock et al. (2001), также упомянутой у Eliot et al. (2021), приходят к аналогичному выводу, находя “небольшие, но достоверные половые различия в латерализации у человека на популяционном уровне” (с. 137). Это заметно отличается от тех выводов, к которым приходят Eliot et al. (2021): “совокупные данные не поддерживают широко известное мнение что мужской мозг значимо более латерализованный, чем женский” (с. 678).
[* — выраженность межполушарной асимметрии — прим. EQ]
Авторы справедливо отмечают, что осторожное использование терминов в науке чрезвычайно важно, например “диморфизм” и “различие”.
Недавно мы развенчали еще один миф, согласно которому половые/гендерные различия в специализации полушарий мозга объясняют половые/гендерные различия в когнитивных способностях (Hirnstein et al., 2019). В этом систематическом обзоре обнаружена меньшая латерализация * у мужчин [на самом деле большая, тут у авторов, видимо, опечатка — прим. EQ], но размер эффекта был настолько мал (d=0.05-0.15), что маловероятно, что это как-то влияет на половые/гендерные различия в вербальных и пространственных способностях.
В работе Hiscock et al. (2001), также упомянутой у Eliot et al. (2021), приходят к аналогичному выводу, находя “небольшие, но достоверные половые различия в латерализации у человека на популяционном уровне” (с. 137). Это заметно отличается от тех выводов, к которым приходят Eliot et al. (2021): “совокупные данные не поддерживают широко известное мнение что мужской мозг значимо более латерализованный, чем женский” (с. 678).
[* — выраженность межполушарной асимметрии — прим. EQ]
2. Важность малых эффектов и метаанализов.
Малый размер эффекта, несомненно, не имеет большого значения для единичного случая, однако становится весьма значимым для повторяющихся событий (Funder and Ozer, 2019). Например, небольшое половое/гендерное различие порядка 1-5% в гиппокампе и миндалевидном теле имеет крайне малый эффект в единичном тесте на память. Тем не менее, поскольку эти структуры включены в обработку эмоциональной и пространственной памяти в течение всей жизни, это может привести к значимым поведенческим эффектам как в средней, так и в долгосрочной перспективе.
Более того, когда множественные малые различия объединены вместе с помощью мультивариантного анализа, компьютерные алгоритмы могут предсказать пол/гендер индивида с точностью от 60% (Sanchis-Segura et al., 2020) до 70% (Chekroud et al., 2016), даже если размер мозга будет исключен из расчета. Eliot et al. (2021) справедливо отмечают потенциальные проблемы, связанные с компьютерными алгоритмами, такие как трудности с применением одного алгоритма к разным наборам данных, но необходимо отметить, что данные методы находятся еще в зачаточном состоянии (Sanchis-Segura et al., 2020).
Метаанализ является важным инструментом для выявления малых эффектов, и Eliot et al. (2021) процитировали те, что доступны на сегодняшний день. Если же по каким-то темам метаанализы отсутствовали, Eliot et al. (2021) заполнили пропуски, представив в общем счете 9 таблиц с “наибольшими и наиболее цитируемыми исследованиями” (с. 668). Эти исследования были классифицированы согласно различиям по полу: значительным или незначительным. Некоторые исследования дали незначительные и/или значительные, но противоречивые эффекты как в сторону мужчин, так и в сторону женщин. Хотя это веский довод против полового диморфизма мозга, он не является доказательством того, что половые/гендерные различия отсутствуют или являются незначительными: незначительность – это не отсутствие эффекта.
Представленные же исследования ограничены выбором, учитывая то огромное количество существующих работ, которые нужно было охватить. Должным образом выполненный метаанализ, основанный на систематическом поиске источников, необходим для аппроксимации половых/гендерных различий, что позволяет сделать выводы о существовании и значимости половых различий.
Однако простого объединения данных в метаанализ также недостаточно. Ряд факторов, таких как возраст, социально-экономический статус, образование, сексуальная ориентация и идентичность, гендерные роли, половые гормоны и т.д., может влиять на половые различия в мозге. Eliot et al. (2021) признают актуальность этих небинарных факторов, но едва ли учитывают их при обобщении результатов из источников. Например, в то время как в работе представлено огромное количество возрастных рамок в некоторых суммарных таблицах, в них отсутствует разделение по признакам до-/постпубертата или пре-/постменопаузы. Современные инструменты метаанализа позволяют проводить регрессии и учитывать условные переменные, которые необходимы для определения влияния тех факторов на половые/гендерные различия в мозге.
Малый размер эффекта, несомненно, не имеет большого значения для единичного случая, однако становится весьма значимым для повторяющихся событий (Funder and Ozer, 2019). Например, небольшое половое/гендерное различие порядка 1-5% в гиппокампе и миндалевидном теле имеет крайне малый эффект в единичном тесте на память. Тем не менее, поскольку эти структуры включены в обработку эмоциональной и пространственной памяти в течение всей жизни, это может привести к значимым поведенческим эффектам как в средней, так и в долгосрочной перспективе.
Более того, когда множественные малые различия объединены вместе с помощью мультивариантного анализа, компьютерные алгоритмы могут предсказать пол/гендер индивида с точностью от 60% (Sanchis-Segura et al., 2020) до 70% (Chekroud et al., 2016), даже если размер мозга будет исключен из расчета. Eliot et al. (2021) справедливо отмечают потенциальные проблемы, связанные с компьютерными алгоритмами, такие как трудности с применением одного алгоритма к разным наборам данных, но необходимо отметить, что данные методы находятся еще в зачаточном состоянии (Sanchis-Segura et al., 2020).
Метаанализ является важным инструментом для выявления малых эффектов, и Eliot et al. (2021) процитировали те, что доступны на сегодняшний день. Если же по каким-то темам метаанализы отсутствовали, Eliot et al. (2021) заполнили пропуски, представив в общем счете 9 таблиц с “наибольшими и наиболее цитируемыми исследованиями” (с. 668). Эти исследования были классифицированы согласно различиям по полу: значительным или незначительным. Некоторые исследования дали незначительные и/или значительные, но противоречивые эффекты как в сторону мужчин, так и в сторону женщин. Хотя это веский довод против полового диморфизма мозга, он не является доказательством того, что половые/гендерные различия отсутствуют или являются незначительными: незначительность – это не отсутствие эффекта.
Представленные же исследования ограничены выбором, учитывая то огромное количество существующих работ, которые нужно было охватить. Должным образом выполненный метаанализ, основанный на систематическом поиске источников, необходим для аппроксимации половых/гендерных различий, что позволяет сделать выводы о существовании и значимости половых различий.
Однако простого объединения данных в метаанализ также недостаточно. Ряд факторов, таких как возраст, социально-экономический статус, образование, сексуальная ориентация и идентичность, гендерные роли, половые гормоны и т.д., может влиять на половые различия в мозге. Eliot et al. (2021) признают актуальность этих небинарных факторов, но едва ли учитывают их при обобщении результатов из источников. Например, в то время как в работе представлено огромное количество возрастных рамок в некоторых суммарных таблицах, в них отсутствует разделение по признакам до-/постпубертата или пре-/постменопаузы. Современные инструменты метаанализа позволяют проводить регрессии и учитывать условные переменные, которые необходимы для определения влияния тех факторов на половые/гендерные различия в мозге.
3. Соотношение мозг/поведение - неясно.
Малые половые/гендерные различия в мозге могут приводить к значительному влиянию на поведение. И наоборот, большие половые/гендерные различия в головном мозге не обязательно приводят к большой разнице в поведении. Например, мозг мужчин бесспорно больше женского, однако это, по-видимому, не оказывает влияния на средние значения общего IQ (Colom et al., 2002).
[Советуем также посмотреть нашу собственную статью, в которой рассматриваются более свежие работы, и эффект, хоть и весьма скромный, все-таки есть. Впрочем, это все равно вписывается в приводимую авторами идею - прим. EQ].
Кроме того, предполагается, что некоторые половые/гендерные различия в мозге уменьшают или компенсируют половые/гендерные различия в поведении (De Vries, 2004). Взаимодействие между половыми/гендерными различиями в мозге и различиями в поведении не подчиняются простой линейной логике, согласно которой малые различия в мозге дают небольшие различия в поведении и наоборот (Cahill, 2006).
Малые половые/гендерные различия в мозге могут приводить к значительному влиянию на поведение. И наоборот, большие половые/гендерные различия в головном мозге не обязательно приводят к большой разнице в поведении. Например, мозг мужчин бесспорно больше женского, однако это, по-видимому, не оказывает влияния на средние значения общего IQ (Colom et al., 2002).
[Советуем также посмотреть нашу собственную статью, в которой рассматриваются более свежие работы, и эффект, хоть и весьма скромный, все-таки есть. Впрочем, это все равно вписывается в приводимую авторами идею - прим. EQ].
Кроме того, предполагается, что некоторые половые/гендерные различия в мозге уменьшают или компенсируют половые/гендерные различия в поведении (De Vries, 2004). Взаимодействие между половыми/гендерными различиями в мозге и различиями в поведении не подчиняются простой линейной логике, согласно которой малые различия в мозге дают небольшие различия в поведении и наоборот (Cahill, 2006).
4. Клинические расстройства и психобиосоциальный подход.
В своем заключении Eliot et al. (2021) задаются вопросом, может ли изучение половых/гендерных различий в мозге помочь в понимании этиологии психических расстройств и расстройств развития нервной системы.
Мы же занимаем другую позицию: различные факторы, ассоциированные с полом/гендером, играют важную роль в этиологии психических заболеваний и нарушений развития нервной системы.
Так, к примеру, генетические (Kang et al., 2020) и эпигенетические (Hodes et al., 2017) факторы, половые гормоны (Georgakis et al., 2016), социализация (Hyde and Mezulis, 2020) и жизненный опыт (Shore et al., 2018) имеют значение в развитии депрессии.
Возможно, мы никогда полностью не поймем половые/гендерные различия в мозге в норме и при патологических состояниях, если не будем включать в исследования биологические, физиологические и социальные факторы, ассоциированные с полом/гендером (а также их сложные взаимодействия). В действительности, эти небинарные факторы, ассоциированные с полом/гендером, могут в лучшей степени объяснить индивидуальные различия, чем пол/гендер сам по себе.
Технический прогресс сделал доступными для включения анализ уровня гормонов в нейровизуализационные исследования. Если в дополнение будут постоянно собираться данные о возрасте, образовании, социально-экономическом статусе, сексуальной ориентации и идентичности, это может способствовать прогрессу в столь увлекательной области исследования. Биопсихосоциальный подход предлагает многообещающие возможности в этом контексте (Hausmann, 2020) и, безусловно, позволяет “отбросить диморфизм”.
В своем заключении Eliot et al. (2021) задаются вопросом, может ли изучение половых/гендерных различий в мозге помочь в понимании этиологии психических расстройств и расстройств развития нервной системы.
Мы же занимаем другую позицию: различные факторы, ассоциированные с полом/гендером, играют важную роль в этиологии психических заболеваний и нарушений развития нервной системы.
Так, к примеру, генетические (Kang et al., 2020) и эпигенетические (Hodes et al., 2017) факторы, половые гормоны (Georgakis et al., 2016), социализация (Hyde and Mezulis, 2020) и жизненный опыт (Shore et al., 2018) имеют значение в развитии депрессии.
Возможно, мы никогда полностью не поймем половые/гендерные различия в мозге в норме и при патологических состояниях, если не будем включать в исследования биологические, физиологические и социальные факторы, ассоциированные с полом/гендером (а также их сложные взаимодействия). В действительности, эти небинарные факторы, ассоциированные с полом/гендером, могут в лучшей степени объяснить индивидуальные различия, чем пол/гендер сам по себе.
Технический прогресс сделал доступными для включения анализ уровня гормонов в нейровизуализационные исследования. Если в дополнение будут постоянно собираться данные о возрасте, образовании, социально-экономическом статусе, сексуальной ориентации и идентичности, это может способствовать прогрессу в столь увлекательной области исследования. Биопсихосоциальный подход предлагает многообещающие возможности в этом контексте (Hausmann, 2020) и, безусловно, позволяет “отбросить диморфизм”.
Список литературы:
- Hirnstein, M., & Hausmann, M. (2021). Sex/gender differences in the brain are not trivial-A commentary on Eliot et al. (2021). Neuroscience and biobehavioral reviews, 130, 408–409.
- Eliot, L., Ahmed, A., Khan, H., & Patel, J. (2021). Dump the “dimorphism”: Comprehensive synthesis of human brain studies reveals few male-female differences beyond size. Neuroscience & Biobehavioral Reviews.
- Hirnstein, M., Hugdahl, K., & Hausmann, M. (2019). Cognitive sex differences and hemispheric asymmetry: A critical review of 40 years of research. Laterality: Asymmetries of Body, Brain and Cognition, 24(2), 204-252.
- Hiscock, M., Perachio, N., & Inch, R. (2001). Is there a sex difference in human laterality? IV. An exhaustive survey of dual-task interference studies from six neuropsychology journals. Journal of Clinical and Experimental Neuropsychology, 23(2), 137-148.
- Funder, D. C., & Ozer, D. J. (2019). Evaluating effect size in psychological research: Sense and nonsense. Advances in Methods and Practices in Psychological Science, 2(2), 156-168.
- Sanchis-Segura, C., Ibañez-Gual, M. V., Aguirre, N., Cruz-Gómez, Á. J., & Forn, C. (2020). Effects of different intracranial volume correction methods on univariate sex differences in grey matter volume and multivariate sex prediction. Scientific Reports, 10(1), 1-15.
- Chekroud, A. M., Ward, E. J., Rosenberg, M. D., & Holmes, A. J. (2016). Patterns in the human brain mosaic discriminate males from females. Proceedings of the National Academy of Sciences, 113(14), E1968-E1968.
- Colom, R., García, L. F., Juan-Espinosa, M., & Abad, F. J. (2002). Null sex differences in general intelligence: Evidence from the WAIS-III. The Spanish Journal of Psychology, 5(1), 29-35.
- De Vries, G. J. (2004). Minireview: sex differences in adult and developing brains: compensation, compensation, compensation. Endocrinology, 145(3), 1063-1068.
- Cahill, L. (2006). Why sex matters for neuroscience. Nature reviews neuroscience, 7(6), 477-484.
- Kang, H. J., Park, Y., Yoo, K. H., Kim, K. T., Kim, E. S., Kim, J. W., ... & Kim, J. M. (2020). Sex differences in the genetic architecture of depression. Scientific reports, 10(1), 1-12.
- Hodes, G. E., Walker, D. M., Labonté, B., Nestler, E. J., & Russo, S. J. (2017). Understanding the epigenetic basis of sex differences in depression. Journal of neuroscience research, 95(1-2), 692-702.
- Georgakis, M. K., Thomopoulos, T. P., Diamantaras, A. A., Kalogirou, E. I., Skalkidou, A., Daskalopoulou, S. S., & Petridou, E. T. (2016). Association of age at menopause and duration of reproductive period with depression after menopause: a systematic review and meta-analysis. JAMA psychiatry, 73(2), 139-149.
- Hyde, J. S., & Mezulis, A. H. (2020). Gender differences in depression: biological, affective, cognitive, and sociocultural factors. Harvard review of psychiatry, 28(1), 4-13.
- Shore, L., Toumbourou, J. W., Lewis, A. J., & Kremer, P. (2018). Longitudinal trajectories of child and adolescent depressive symptoms and their predictors–a systematic review and meta‐analysis. Child and Adolescent Mental Health, 23(2), 107-120.
- Hausmann, M. (2020). Sex/gender differences in brain activity–it’s time for a biopsychosocial approach to cognitive neuroscience. Cognitive Neuroscience, 12(3-4), 178-179.
18 ДЕКАБРЯ / 2021
Перевод академического комментария выполнила наша коллега из Японии Мария Герасименко (нейробиолог, phd). Проверили текст Настя Ромашкина и Данила Захаров. Написала вступление и сделала финальную вычитку Елизавета Романова.
